В нем пациенты хранят свою одежду. В шкафу прямо на стенке был набит ряд крючков. Конечно, у него практически ничего и не было. Зубная щетка и тюбик с пастой, они остались в ванной. Ну и потом у него была только та одежда, в которой он сюда приехал. Я этого не говорил, да и не мог бы сказать, потому что, откровенно говоря, не знаю.
Он был раздражительным, нервничал, выходил из себя, грубил и огрызался. Кто привез его сюда? С ним была медсестра. Они зарегистрировали его, как положено. Он начал проявлять беспокойство, и сестре пришлось прибегнуть к наркотику. Вы знаете, что это был за наркотик? Она ввела его подкожно. Вы хотя бы спросили, что это за наркотик? Она сказала, что это средство было ему предписано его постоянным лечащим врачом. Посмотрели ли вы рецепт? Узнали ли вы фамилию врача? Я поверил ей на слово. Она же дипломированная медсестра. Откуда вы знаете, что она дипломированная сестра? Так она мне отрекомендовалась. Мейсон неожиданно схватил один из стульев, поднес его к стенному шкафу, влез на него и принялся шарить рукой на верхней полке.
Все понимают, что не ленточки. Для чего они здесь? Мы их используем, чтобы усмирять пациентов, которые имеют склонность к буйному поведению. Вы прекрасно знаете, что во всех психиатрических больницах существуют либо смирительные рубашки, либо ремни. Иными словами, вы связываете человека в постели? Когда этого требует его состояние. Возможно, на протяжении какогото времени.
Мы прибегаем к помощи ремней, только когда с пациентом совершенно нельзя справиться, ну и потом, когда у нас не хватает обслуживающего персонала. Они перерезаны острым ножом. Боже мой, вы совершенно правы! Ибо он был привязан к своей постели все время, не стоит этого отрицать. А человеку, привязанному к этакой железной койке, даже руку не вытянуть, не то чтобы сбежать! Вы его сами основали? Нет, я купил его у человека, владевшего и санаторием, и домом отдыха. Я не интересовался его квалификацией.
Я посмотрел лицензию, разрешающую ему заведовать этим лечебным заведением, и попросил переписать ее на мое имя. Лицо, продавшее мне это заведение. Я не смогу быть в суде. У меня множество пациентов, а обслуживающего персонала не хватает. Мы делали все, чтобы набрать штат компетентных работников, но у нас ничего не получилось. У нас имеются сестрыпрактикантки, а дипломированная сестра всего одна, но самое трудное найти хороших санитарок и уборщиц. Так что мы все в настоящее время выполняем двойную работу. На ступеньках крыльца раздались шаги. Дрейк вошел в помещение. Он сам себя забрал! Хорошо, ловлю вас на слове.
Когда он стал возражать против подобного отношения, вы привязали его ремнями к кровати, вы не пускали к нему посетителей, вы даже не разрешили его поверенному увидеться с ним. А теперь вы пытаетесь убедить нас, что этот человек оказался достаточно ловким и находчивым, чтобы найти способ перерезать ремни, подняться с постели, одеться, пройти по коридору главного здания, выйти незамеченным из ворот на улицу. И все это проделал немощный старик, у которого не было оповещение сообщение вконтакте на автобус, и все же ему удалось скрыться. После этого попробуйте заявить в суде, что он был немощным, постарчески слабоумным, нуждающимся в постороннем уходе, и давайте посмотрим, кто вам поверит! Просто я утверждаю, что это сделали не работники санатория. Другими словами, мы не старались его скрыть от суда и сорвать заседание. Лично я высказал все. Сейчас я возвращаюсь и напишу рапорт суду. Не стану скрывать мое впечатление о данном, с позволения сказать, лечебном заведении. Впрочем, не стоит повторяться. Особенно потому, что мы все сегодня должны быть днем в суде.
